Читатель!
Сегодня мы будем говорить о прекрасном, правда, говорить о нем мы будем коротко. Этот очерк -лишь обзорная экскурсия, долженствующая погрузить тебя в атмосферу, в которую, если ты наберешься терпения, ты погрузишься на протяжении следующих двух, трех, пяти статей, а, возможно и в Magnum Opus автора этих строк.
Если читатель уделил некоторое время прочтению ранее написанного нами, он, вероятно, встречал имя Филиппа Смелого.
Праправнук Людовика IX Святого по прямой мужской линии, он был обойден салическим законом, и, напрягая все свои (немалые, кстати, по меркам средневековой Европы) силы, основал герцогство Бургундское. Будучи родовитым не менее Валуа, он стяжал себе славу в военных походах как с отцом, так и один, и, если бы не сговор, предательство, клевета и яд, столицей Франции был бы Дижон, а не Париж, и была бы у нас с вами не Пятая Республика, а Королевство Бургундское. Впрочем, история – дама ветреная. Одному – милость, другому – забвение. Пусть! Пусть монсеньора Филиппа II Смелого забудут, как возможного и законного Короля Франции, чья родословная восходит к Гуго Капету и Карлу Великому, мы вспомним его, поднимая за него первый бокал бургундского, ибо именно он, а никто иной, приказал вырубить порочный Гамэ, заменив его лозами благородного Пино Нуара, который, в отличие от предыдущего сорта, способен к длительной выдержке, а она, в свою очередь, увеличивает стоимость вина в арифметической прогрессии по отношению к году урожая.
Итак, мы, более или менее, разобрались с вопросом «Кто?». Теперь, естественно, последует вопрос «Зачем?». Зачем-зачем? Ради денег, конечно. Воюя на три фронта, монсеньор Филипп, постоянно испытывал нехватку в добром старом золоте. Откуда взять? Да из монастырей братьев цистерцианцев. Налогом церковь не облагалась, это факт, но, производя собственные (и, надо сказать, очень и очень недурные, а, порой, и прекрасные) вина, обители святых братьев превращались в крепости, выстраивая вокруг и так немаленьких монастырей высокие стены (помнит ли читатель высоту крепости города Юрьева? пусть он увеличит ее вдвое, и, тогда он получит примерное представление о бургундских монастырях), вооружая крестьян, живущих неподалеку, исполчая монахов, в конце концов. Таким Образом монсеньор Филипп, за счет незначительной утечки из казны золота, не поступавшего из церковной мошны в качестве государственного налога, укрепил границы государства настолько прочно, насколько это было вообще возможно в те времена. Границы были надежно закрыты, не было нужды привлекать дорогостоящих швейцарских наемников, собирать дополнительный военный налог с населения. Бургундия, да благословит ее Господь, процветала.
К чему же все это привело – спросит читатель, и будет прав, задавая подобный вопрос. Привело это к невероятному процветанию виноградарства и виноделия в Бургундии, известному еще аж с четвертого века до нашей эры, но, Бог ты мой, что мог Рим и, в особенности, его легионеры, понимать в вине… Первые серьезные винодельческие трактаты о разделении по сортовым, почвенным и погодным характеристикам Королевства Бургундского относятся как раз к концу пятнадцатого века – ко времени правления Филиппа Смелого.
Культивируя моносепаж (а это одна из отличительных особенностей Бургундии), монахи и их последователи достигли небывалых высот в распознавании почв, наиболее подходящих для того или иного сорта. Успех это виден и поныне: вина Бургундии являются наиболее престижными из всех во всем мире. Правда, с сожалением отмечаем мы, покупают их, как правило, из-за статуса, а не из-за понимания тонкости, многогранности, сложности и неуловимой изменчивости, присущих лучшим из вин, что рождали планета и человечество.
Что же случилось потом? Случился 1789 год, во что случилось. Отнять и поделить, вот что случилось. Лишенные монополии на виноградарство и виноделие, лишенные земельных наделов, лишенные всего, монастырские хозяйства хирели, а земли их, отчуждённые в пользу первой республики, были проданы с торгов народу. Но, друзья мои, много ли акров земли мог прикупить разоренный длительной голодовкой, обобранный непомерными налогами, не скопивший ничего, кроме долгов, представитель третьего сословия? Не смешите нас! Так, буквально в одно десятилетие (а мы хотели написать «в одночасье») обширные неделимые владения превратились в лоскутное одеяло из крохотных разновеликих заплат, пришитых на теле многострадальной Бургундии.
Тогда и появились термины Клима и Кло. Суть одна – огороженные невысокой каменной стеной участочки виноградников, где стена играет роль не препятствия, а, скорее, межевого столба. Порой эти Клима столь малы, что владелец не может поставить свой собственный пресс для раздавливания винограда и\или погреб для хранения вина. Так он становится либо членом кооператива, либо негоциантом (если он достаточно богат).
Таким образом, в Бургундии мы имеем огромное количество независимых участков, редко имеющих собственное название. В отличие от Бордо, здесь классифицируются не замки, а земли. То есть. На одном небольшом клочке земли соседствуют пять-шесть разных производителей, которые, соблюдая установленные правительством требования, могут претендовать хоть на Гран Крю, если, конечно, участок, на котором они располагаются, обладает этим правом и закреплен в INAO. А участков этих… а производителей…
Помимо весьма запутанной и противоречивой системы землевладения (а мы не будем вдаваться в местное законодательство и подробно объяснять как, и, каким образом, наследуются земельные участки), существует еще и сложный и изменчивый почвенно-климатический фактор. Если в праве на владение землей виноват человек, то за качество этой земли отвечает сама Природа. Мало того, что Бургундия – апелласьон, протянувшийся с Севера на Юг более чем на 250 километров, так там еще и почвы столь непохожи одна на другую, что говорить о единообразии, или, хотя бы сходности их типов даже не приходится.
Чтобы Читатель не сомневался в серьезности наших намерений, скажем: мы намерены рассмотреть Бургундию с самого Севера – Сен-Бри (где выращивают самый северный в Европе Совиньон Блан) до Юга и Ада – Божоле, о котором, впрочем, мы писали и повторяться не станем.
Итак,
Винодельческая часть Большой Бургундии (как правило говорят Большая Бургундия без Божоле, а теперь добавляют и Сен-Бри) подразделяется на четыре субрегиона, перечисляемые обычно по направлению с севера на юг:
1. виноградники департамента Йонна, среди которых особое место занимает Шабли: 5500 га;
2.виноградники департамента Кот-д`Ор (простирающиеся от Дижона до Шаньи). Они, в свою очередь, делятся на северную - Кот-де-Нюи (неграмотные питухи называют его «ночным склоном», хотя, на самом деле, он ореховый) - и южную - Кот-де-Бон - части: 9500 га;
3.виноградники департамента Сона-и-Луара, а именно Шалонэ и Маконэ: 12 500 га;
4.виноградники департамента Рона, известные как Божоле: 22 000 га.
Учитывая протяженность виноградников Бургундии, мы должны принимать во внимание, помимо изменения температур, как дневных, так и ночных, еще и изменения в рельефе, а также в обычаях и принципах виноградарства. Однако, есть один объединяющий фактор, который сплачивает Бургундию, как и их традиционный клич «Монжуа Сен-Андре» (заметим в скобках, что у Франции это звучит как «Монжуа Сен-Дени»; все дело в святых покровителях: Андрее для Бургундии и Дионисии для Франции). Этот фактор – разрешенные для производства классифицированных вин сорта винограда. Перечислим же их:
1. Пино Нуар. Бургунды ставят ударение в слове «Пино» на первый слог. Чем, вероятно несказанно радуют итальянцев и савойцев, которые тоже наполовину итальянцы. Главный сорт для производства красных вин.
2. Шардоне, или Пино-Шардоне, или Бонуа. Пино – значит «шишка». Гроздь Шардоне тоже шишкообразная, так что перед нами еще один вариант Пино.
3. Гамэ. Нам нечего сказать, не используя ненормативную лексику.
4. Алиготе. Наверное, только в Бургундии он бывает хорош. Этот высококислотный сорт приобретает здесь мягкость, не теряя свежести, не то что его новосветские собратья.
5. Совиньон Блан. Да, с недавних пор, тому еще пяти лет не прошло, как образовался апелласьончик Сен-Бри, где Совблан нашел свою вторую родину, благо до первой недалеко – около двадцати пяти лье.
Разумеется, это не полный список разрешенных к производству сортов винограда. В креманы так и вообще разрешается добавлять любые сорта группы Пино, но, не об этом речь. Мы говорим, что моносепажная практика, существующая в Бургундии на протяжении столетий, дает свои плоды: если в Бордо все зависит от урожайности того или иного сорта в конкретный год, и вина отличаются, помимо миллезима, еще и процентным составом включенных в ассамбляж сортов, то в Бургундии дело обстоит гораздо проще: достаточно запомнить все почвы, всех негоциантов, все кооперативы, домены, клима, Премье- и Гран Крю, удачные годы и -вы на вершине блаженства.
Мы продолжим наши рассуждения о Бургундии в самом ближайшем будущем, а, пока что, откланиваемся. Искренне ваш, Сергей Сергеич.