Сия триждыанафемствонная статья запрещена к прочтению Святой Католической Церковью, Бенедиктом VIII и Игнатием Лайолой.
Итак, говорим мы, 11 октября 1303 года папа Бонифаций за номером «8» отправился в райские кущи (не без помощи действующего короля Франции и его латной рукавицы по имени Ногарэ). Его преемник, Клемент V, посчитал выгодным для своей жизни и святой католической веры переехать из Рима в Авиньон. Добрый король Филипп 4 Красивый, отличившийся последовательным подавлением бунтов во Франции (а бунты в Италии подавлял его брат Карл), введением налогов для церкви (разумеется, на нужды войны с Англией), а также сожжением Жака де Моле, великого магистра ордена тамплиеров, не препятствовал смене места жительства Его Святейшества. Кстати, некто Данте в своей Комедии называл Филиппа не Красивым, а Железным. Учитывая стандарты красоты, главенствовавшие в то время, на наш вкус он, действительно, скорее Железный, чем Красивый.
В самом деле, Европа переживала в ту эпоху переход от малоэффективной феодальной системы к суровому, но справедливому единовластию. Филипп, проводивший во Франции политику централизации, переселив Папу к себе на юг, решил для страны сразу два важных вопроса: единой веры и присоединения к своему королевскому домену Иль-де-Франс большей части Лангедока и Прованса (о невезучих потомках Бозона II, а также о графах де Ним, де Руэгр и дю Нарбонн мы напишем чуть позже).
Также стоит заметить, что, оторвав значительный кусок земель прованских графов на юго-западе, и герцогов Бургундии на севере, монсеньор Филипп, истощив казну, положил начало многовековой распре между прекрасной Францией и, тогда еще, не принявшей (по указу Генриха Восьмого) англиканскую церковь за государственную доктрину, Англией, бывшей в ту благословенную пору вполне католической. По нашему глубокому убеждению, ни войны Арманьяков с Бургундцами, ни Аквитанские войны не могли бы в той же мере послужить первопричиной для невероятного количества локальных войн и конфликтов в Европе, чем Авиньонское Пленение Пап. Все гуситы, жижковцы и янсенисты (не говоря уже о гугенотах) взошли из семян, посеянных на благодатной почве юга Франции.
Между тем, неподалеку от Авиньона выстроили великолепную папскую резиденцию – на зависть Риму и потеху толпе. Ни один Папа ни разу ее не посетил. Такие дела.
Наша же история начинается с виноградников, которые должны были обслуживать папский стол и сопутствующие священнодействия. Тогда были открыты для виноделия такие местечковые виноградники, как, например, Каор (взятый первым Бурбоном, Генрихом Четвертым, в девичестве\молодости Наваррским, буквально за три дня. А до этого Каор, фортификации которого были переосмыслены Калом IXи перестроены Генрихом III, считался абсолютно неприступной крепостью).
Итак, к вину.
Однажды автора этой статьи спросили:
- В чем разница между Северной и Южной Роной? В двух словах.
Автор был тогда неопытен и несведущ в полемике и робко произнес:
- Только в четырех.
И был прав.
Слова, произнесенные автором после подавления приступа смущения, должны впечататься в мозг каждого, читающего сей опус, раскаленной подковой: Сира – Моносепаж, Гренаш (и прочая, типа Сенсо, Мурведра и Кариньяна) - ассамбляж. Автор этих, поистине бессмертных, строк, не уложился даже в обещанные четыре слова, но дело его живет. Впрочем, и сам он здравствует.
«Сира – моносепаж, Гренаш - ассамбляж». Эти слова стоит запомнить всякому, кто желает хоть сколько-нибудь разбираться в винопитии.
Вина Северной Роны хороши своими моносепажными Сира, о чем мы уже имели честь сообщить нашему уважаемому читателю. Там же, кстати, расположены те немногие остатки дофиллоксерных лоз, что еще сохранились во Франции, да и во всей Европе. Однако, в Роне, как и в соседней Бургундии, процветают негоцианство и кооперативы, и, в отличие от той же самой Бургундии, производящие далеко не самые изящные вина. Мы же стремимся показать всю динамику вкуса и аромата ронских вин, поэтому будем опираться не на производителя, а на места произрастания винограда.
Следовательно, нас интересуют только те три сравнительно небольших участка на севере, что дают наиболее характерные вина.
Самый северный апелласьон Роны, Кот-Роти – лучшее место для производства Сира.
Под влиянием Бургундского Королевства, в которое входила большая часть Северной Роны, моносепаж стал здесь привычным, и, естественно, при культивации единственного сорта, виноделы достигли небывалых высот в понимании и развитии его. Дофиллоксерные лозы, как мы уже говорили, присутствуют здесь, являясь славой и гордостью местных виноградников.
Однако, отбросим в стороны исторические изыскания.
Склоны, на которых расположены виноградники Кот-Роти, сложены из сланцевых пород, и имеют уклон от сорока пяти до шестидесяти-шестидесяти пяти градусов. Юго-Восточная ориентированность виноградника обеспечивает теплолюбивому сорту Сира достаточное прогревание (Cote-Rotie переводится, как «Нагретые Склоны), одновременно с ночным охлаждением – климат здесь все еще континентальный: влияние Средиземного моря не чувствуется благодаря прихотливому рельефу местности. Река причудливо извивается среди монолитных гранитных холмов, что делает проникновение влажных, горячих тиррренских ветров весьма затруднительным.
Разумеется, мы могли бы посвятить Кот-Роти целую книгу, ибо он вполне достоин этого, рассуждать о разнице между Кот-Блонд и Кот-Брюн, на которые делится Кот-Роти. Однако, для самого понимания вина будет лучше, если мы сразу перейдем к органолептике, и причинам, по которым она (органолептика) такова.
Если до середины 19 века вина из Кот-Роти продавались в огромных семидесятишести литровых амфорах, то с появлением прогрессивных технологий, все решительно изменилось. Сам мэтр Гигаль, один из наиболее влиятельных виноделов Роны, разделяя виноградники Блонд и Брюн (а до этого вина с этих виноградников купажировались, хотя почвы, исходя из названий, абсолютно разные, и виноград, соответственно, тоже), стал выдерживать вино в дубе на протяжении аж сорока двух (!!) месяцев, создавая славу Кот-Роти, как нового Романэ-Конти. Если не брать в расчет мсье Гигаля, то общая тенденция остается: добротный новый дуб и выдержка хотя бы в течение года.
Таким образом вырисовывается характер современных вин Кот-Роти: Мощные, но без излишней терпкости, с непревзойденной малиново-шоколадной ароматикой, дополненной черносливом, кассисом, вареньем из жимолости, табаком, перцем и, отчасти, кожей.
Мы уже говорили, и не постесняемся повторить, что моносортовые вина прекраснее всего из тех мест, где они родились. Исторически сложившаяся традиция и опыт, накопленный на протяжении веков, позволяют говорить о превосходном качестве автохтонов. Мы полагаем, что сорт винограда Сира (в современном понимании, то есть с конца четырнадцатого века) родился в районе Кот-Роти. Впрочем, истина, как всегда, где-то рядом.
Более или менее разобравшись со спецификой Кот-Роти, мы переходим к апелласьонам Кондриё и Шато Грийе. Мы упоминаем их вместе, поскольку один неотделим от другого.
Начнем с Кондриё. Прежде всего. Располагается он на террасах, как и Кот-Роти, только террасы эти настолько малы, что высадить виноградные лозы на них получается едва ли в несколько рядов. Представьте, как медленно маленькие ручейки пробивают себе дорогу в мощном гранитном массиве, и вы будете иметь представление о том, какой громадный труд взяла на себя Природа, чтобы трудолюбивые человечки спустя тысячелетия упорного труда ручейков могли разбить на малом кусочке горизонтальной земли, образовавшейся на месте некогда неприступных отвесных утесов, виноградники.
Виноградники располагаются на нескольких таких террасах, называемых иногда долинами, что не вполне верно, поскольку располагаются эти террасы не между гор, а прямо на их склонах. Виноградники обращены строго на Юг, что дает сорту Вионье, единственному, разрешенному к производству, достаточно солнца и тепла. Кроме того, чтобы разбить виноградник, здесь необходимо одно непременное условие, а именно: полная защищенность виноградника от северных ветров. Таким образом, даже не соприкасаясь с морем, Кондриё получился весьма теплым местечком.
Сейчас виноградники Кондриё занимают 93 гектара, что весьма неплохо, для увядавшего в середине двадцатого века апелласьона, заявленная максимальная урожайность составляет 37гл\га, а фактическая – около 20, что является одним из самых низких показателей не то что в мире, но и во Франции.
Сочные и свежие, маслянистые и тонкие Вионье из Кондриё – еще одна орденская лента на груди Франции, очередной бриллиант в ее короне. Действительно, эти Вионье – одни из самых противоречивых и, одновременно, самых сбалансированных белых вин. Ярко-фруктовые, но цитрусовые, мясистые (да простит нам читатель подобный эпитет по отношению к белому вину, но он отражает истинную суть), но элегантно- свежие, Вионье из Кондрие, прелесть как хороши в паре с самым разнообразным спектром блюд. Начиная с аперитива и заканчивая холодной говядиной. Супы, морепродукты, куропатки, индейка, ягненок, даже свинина. Этот Вионье, наверное, самое гастрономичное белое вино на свете.
Теперь немного о Шато Грийе. Этот крохотный виноградник, вероятно, скоро станет новым Гран Крю, поскольку все, что мы только что говорили о Кондриё применимо и к Шато Грийе. Площадь виноградника – всего около четырех гектар, почвы, что удивительно, песчаные, с небольшим содержанием глины, экспозиция – строго южная, высота виноградника -150-200 метров над уровнем моря, а средний возраст лоз – сорок пять лет, сорок пять, вдумайтесь! И, бог ты мой, какой там Вионье!! Мы не побоялись поставить два восклицательных знака в предыдущем предложении, ибо такой Вионье заслуживает и трех. Стройный, элегантный, с некопируемым характером, одетый с отменным вкусом, этот Вионье напоминает щеголя конца семнадцатого века, перед которым все остальные белые ронские вина выглядят, если не деревенщиной, то, по крайней мере, жалкими провинциалами.
После столь восторженных отзывов о Кондриё и Шато Грийе, мы сможем более спокойно взглянуть на Эрмитаж.
Для начала, как всегда, капельку истории. Легенда (как и все легенды, крайне неверная и неточная) гласит, что в 1224 году рыцарь Анри-Гаспар де Штеримберг (да-да, очень французская фамилия, но рыцарь был из Лотарингии, сами понимаете. Кстати, Лотарингия названа в честь ее основателя – одного из сыновей Карла Великого – Лотаря), вернувшись из иерусалимского похода получил на холме, получившем впоследствии название Эрмитаж, место для проживания, отдохновения, медитации, аскетизма и прочих котируемых в то время вещей. Анри-Гаспар, будучи все-таки французом (то есть даже проповедуя аскетизм и воздержание, не мог обойтись без доброго вина), моментально приказал вырубить кустарник, произрастающий на гранитном холме, покрытом тонким слоем плодородной почвы и дерна, и высадить на нем (холме) виноградник из лоз, привезенных им, якобы, прямо со святой земли. Затем он построил на холме часовню и скит, в котором и зажил отшельником (некоторые лингвисты склонны переводить французское слово «Hermitage», как «скит», находя в нем родственные греческой транскрипции слова «σκήτη» звуки). Часовня стоит и поныне, являясь одной из древнейших в Европе.
То есть, возвращаясь к началу нашего повествования, заметим, что долина Роны действительно на редкость богата древними памятниками истории христианства, да и просто истории.
Однако, обратим свой взор на виноградарство и виноделие Эрмитажа.
Итак, холм Эрмитаж, где под виноградники отдано около ста тридцати гектар, являет собой гранитное, почти круглое основание на левом берегу реки Роны. Опаляемый солнцем с Юга, он надежно укрыт от мистраля с Севера рельефом, о котором мы уже говорили: Кот-Роти заслонен от тирренских ветров самим Эрмитажем, а Эрмитаж, в свою очередь, чувствует себя в полной безопасности от холода благодаря Кот-Роти. Прекрасный симбиоз, не правда ли?
Разумеется, здесь тоже присутствуют террасы, однако они уже не столь круты, как в Кот-Роти. Солнце прогревает их медленнее, но дольше, что способствует более деликатному вызреванию Сира в этом апелласьоне (а здесь тоже Сира, это, все-таки, Северная Рона). Чем же так хорош самый популярный виноградник Северной Роны? В нем всё! - вот наш ответ. Все красные и черные лесные ягоды, их конфитюр, их косточки, листья, земля, в конце концов, на которой они выросли. Но, помимо этого, сладкие цветы и горький черный шоколад, сменяющийся белым, миндаль, мандариновые цукаты, рансьо! Эрмитаж велик и прекрасен, правда, ему приходится ждать десять-пятнадцать лет своего величия (созревание Эрмитажа – тема для диссертации). Автор этих строк предпочитает Кот-Роти, как более тонкий, однако не может не воздать почести такому чудесному месту для производства благородных вин, как Эрмитаж.
Есть в северной Роне еще пять апелласьонов, достойных описания. Однако, не все они представлены в России, а те, что представлены, имеют интерес только для тех экспертов, что и без нашего очерка способны разобраться в них. Мы же ставим целью познакомить любознательного читателя лишь с основами, дабы потом, составив собственное мнение о виноделии, он помянул в своей вечерней молитве Сергей Сергеича, указавшего ему дорогу, ведущую к наслаждению.
Поэтому мы переходим к Роне Южной, где нас тоже ждут прелюбопытнейшие вина.
Стало быть, оставив территории бывшего Королевства Бургундского, мы перемещаемся южнее, в независимые, когда-то, графства.
Климат Южной Роны разительно отличается от Северной. Здесь властвует Средиземноморье: Южная Рона не столь высока, как Северная, зато набрала в талии и бедрах. Хотелось бы отпустить пару шуток насчет берберийского влияния, но мы не станем.
Местечко, ей-богу, прелестное: ни мистралей, проходящих западнее, ни Пьемонта, что восточнее. Тишь да благодать… если бы не опустошительные войны, между католиками, сражавшимися за Иль-де-Франс, и янсенистами, гугенотами, гасконцами и… мы чуть не сказали троцкистами (появившимися несколько позже).
Впрочем, стоит немного поправиться: мистраль присутствует в Южной Роне, но незначительно. Виноградари даже используют его, высаживая лозы под определенным к нему (Мистралю) углом, чтобы ветер поднимал их листья кверху, для большего получения тепла.
Если, как мы говорили, на Севере царствует моносепаж и Сира, то на Юге, это ассамбляж и Гренаш пророк его.
Вот список наиважнейших сортов, которые стоит запомнить:
1. Гренаш
2. Сира
3. Мурведр
4. Кариньян
5. Сенсо
Кстати, Сенсо раньше назывался, как бы вы думали? Эрмитаж! И вместе с Пино Нуар они дали жизнь главному автохтонному южноафриканскому сорту Пинотаж. Пино(Нуар) + (Эрми)Таж = Пинотаж. Такие дела.
А вот вам еще неполный список разрешенных сортов в Южной Роне: Обюн, бурбуленк, калитор, камарез, клерет, клерет розе, кунхуаз, гаме, гренаш блан, гренаш гри, макабео, марсан, мозак, мюскарден, ойяд, паскаль блан, пикардан, пикпуль блан, пикпуль нуар, пино блан, пино нуар, русан, сира, терре нуар, уньи блан, ваккарез, верментино (местное название — ролль), вионье. Список неполон, но голова уже полна.
Что же, начнем мы, разумеется с жемчужины – Шатонеф-дю-Пап. Расположенный почти в центре Южной Роны он отличается разнообразием почв. По своей сути, Шатонеф – тоже холм (а где же еще строить папскую резиденцию – на берегу безвестного ручья?), террасы которого сложены кварцитовой галькой, смешанной с красными суглинками, хотя присутствуют и известняки, и мергели, и песчаник. Разумеется, подобное почвенное ассорти (пардон за вульгаризм) не может не сказаться на стиле вин. 93% приходятся на красные, что неудивительно. Главенствующую роль в них играет Гренаш Нуар, далее все зависит от почв и прихоти винодела. Некоторые из вин, рожденных там, подобно Божоле, дают цветочную фруктовость, пьются молодыми и неспособны к выдержке. Другие, наоборот, склонны, как джинн, из арабской сказки, сидеть в своей бутылке вечно и покарать любого, кто посмеет выпустить их наружу (мы имеем в виду невероятный потенциал выдержки этих вин и ароматику, способную погубить в своих сладостных объятиях каждого, дерзнувшего ее вдохнуть и почувствовать. Смерть, впрочем, будет легка, и перенесет, пусть ненадолго, лишь до пробуждения, в Эдем).
В любом случае, поначалу, ароматика Шатонефа легка для восприятия и приятна. Другое дело, что, раскрывшись, он